Мой переезд из Минска в Варшаву дал возможность сравнить две соседние фотографические культуры. Я говорю здесь в целом о совокупности разнообразных социальных практик, связанных с фотографией, о символической ценности, которую они приобретают в обществе: это публикации, выставки, фотошколы, студии, магазины, проекты, события. Варшава оказалась местом более динамичным и насыщенным. В книжных магазинах, например, порадовали полки с маркировкой “Фотография”, где можно найти не только альбомы и журналы, но и теоретические работы как на польском, так и привозные, на английском. В ежемесячном “Бюллетене” можно прочитать обзоры текущих, прошлых и будущих выставок. Гуляя по Лазенкам или делая пересадку возле Старого города, можно увидеть фотовыставки на открытом воздухе, когда фотографии, напечатанные на пластике, вешают на ограду или специальные стенды. Еще одним событием, к которому я по-настоящему привязалась, стали встречи с фотографами в галерее “Захента”.
В рамках проекта “Польская фотография после 1945 года” уже состоялись встречи с Витольдом Красинским, Ясеком Порембой, Збигневом Лагоским, Ежи Левчинским, Томеком Сикорой. Встречи проходят в кинозале галереи. Большую часть времени фотограф показывает свои работы (через проектор на большом экране) и комментирует их. Потом включают свет, и можно задавать вопросы. Собирается больше ста человек, в основном молодежь. Как-то спросили, кто из присутствующих не занимается фотографией на практике, – руки подняли лишь единицы. Многие приносят с собой профессиональные камеры. Ходят по одному, парами и группами. Часто не хватает мест, люди стоят вдоль стен и толпятся на крыльце у входа. На встречах ничего не продается, не дарится и не раздается (разве что только в последний раз, когда Сикора угостил всех пирожными). Вход бесплатный. Беседа длится часа 2-3. После этого к фотографу выстраивается очередь (для автографа, совета, личного знакомства).
Фотографы рассказывают не столько о каких-то отдельных снимках, сколько о проектах: как возникла идея, в каких обстоятельствах выполнялся, кто участвовал и т.д. Например, Сикора рассказал о проекте “Люди моего района”. Была выбрана улица в Мальбурне, на которой начали останавливать людей и просить у них разрешения сделать фотографию. Снимали только лицо. Через несколько дней приходили с фотографиями на ту же улицу и искали героев снимков. Тем, кого наши, давали их фотографию и просили закрыть ей лицо так, чтобы глаза были на уровне глаз на снимке, и делали еще одну фотографию. Через несколько дней опять приходили на ту же улицу и опять искали людей. Им вручали их фотографии (черно-белый снимок, на котором человек закрывает свое лицо фотографией своего же лица) и просили написать на них любые первые мысли, идеи, которые возникли в связи с этим образом. После этого фотографии собрали и опубликовали в каталоге. Получились такие оригинальные портреты, отличающиеся от обычных гипернасыщенностью информации о личности: здесь и собственно лицо человека, и рука, которая держит снимок, и манера держать снимок, и содержание надписи, и то, как надпись сделана.
Фотографы много рассказывают о том, как они работают с людьми, которых фотографируют. Это очень похоже на социологическое исследование, когда успех зависит от того, как исследователь войдет в “поле”, насколько успешно наладит коммуникацию, расположит к себе людей, завоюет доверие. Например, Красински, делающий документальную фотографию, так рассказал о своем ноу-хау. Если он хочет сфотографировать незнакомого человека, то делает это очень быстро: молниеносно поднимает камеру, снимает и опускает (что, конечно, требует профессионализма). После этого широко улыбается. Улыбка – обязательный элемент. Объясняется это так: человек, которого фотографируют так внезапно, задает себе вопрос, почему его фотографируют, то ли потому что он такой красивый, то ли потому что с ним что-то не в порядке. Улыбка как раз показывает, что фотограф сделал снимок без злого умысла, для каких-то своих личных целей.
Еже Левчински приехал с лекцией об истории польской фотографии. Левчински – “легенда польской фотографии”, как представила его куратор. Он не только фотограф, но теоретик и историк фотографии. Опубликовал “Антологию польской фотографии 1839-1989”, сформулировал концепцию “археологии фотографии” в своей одноименной книге. Его размышления о фотографии, примеры, которые он приводил, всегда делались с оглядкой на этот нарратив фотографический истории. Он говорил о периодах, о том, что в межвоенных годах в Польше доминирует пикториальная фотография и очень сильно влияние Булгака, а военный опыт повлиял на отход от живописности в фотографии к поискам чего-то большего. Что эти поиски развивались и под давлением советского влияния, когда фотографы не могли показывать то, что им хотелось, а только то, что было необходимо для партии. Однако главной темой лекции стали три наиболее важных выставки в истории польской фотографии (в которых Левчински сам принимал участие): выставка “Субъективной фотографии” в 1968 году в Кракове, выставка “Ищущих фотографов” в 1971 году в Варшаве и “Пограничные состояния в фотографии” в Катовицах в 1977. В пятидесятые годы термин “субъективная фотография” был распространен благодаря Отто Штайнерту и означал творчество, опирающееся на эмоциональные впечатления фотографов. Когда в Польше узнали об этом направлении, то захотели организовать такую же выставку. Однако немецких фотографий никто не видел и поэтому решили руководствоваться собственным пониманием темы. В результате на выставке были представлены работы “очень личные”, которые скорее можно было бы назвать эротическими, так как активно использовалось женское тело. Только потом стало известно, что в изначальном понимании, на выставках самого Отто Штайнерта, “субъективная фотография” означала различные эксперименты со световыми эффектами, доминирование таких тем, как природа и мода. Значимым оказался и рассказ Левчинского о каталоге польской фотографии, который был подготовлен в семидесятых годах для выставки в Нью-Йорке. В этом каталоге была представлена фотография от самых истоков и далее по десятилетиям. Левчински показывал все эти фотографии, рассказывал об авторах и художественных направлениях. Это был хорошо связанный нарратив об истории национальной фотографии, которого так катастрофически не хватает в Беларуси. И на прощание – советы, короткие, без особых разъяснений и почему-то показавшиеся очень личными: не выбрасывайте старые фотографии, анализируйте их, возвращайтесь к ним; и пишите, записываете все, что видите.
Чем полезны эти встречи? о первых, это знакомство с конкретной персоналией. Вместо того, чтобы искать информацию о фотографе в Интернете, справочниках, и десятками раз перечитывать короткие аннотации в альбомах, можно прийти на такую “живую” встречу и сформировать абсолютно четкое представление о специфике творчества данного фотографа, о его, если можно так сказать, творческой позиции. Затем, конечно, такие встречи дают множество практической информации, разного рода ноу-хау. И, наконец, встречи подобного рада создают пространство для развертывания того, что можно назвать дискурсом фотографа. Признаюсь, я придерживалась мнения, что дело фотографа состоит в том, чтобы фотографировать, а слова, комментарии, анализ подберут уже критики. Читала об этом у Леви-Стросса (был издан такой цикл бесед о культуре Леви-Стросса и Жоржа Шарбонье), что если художник (скульптор, живописец, музыкант, поэт) начинает писать тексты о своем творчестве, начнет писать о том, что он думает и что он хочет выразить, то такой художник превращается в писателя. Он уже не в состоянии использовать свое творчество для передачи идей, он может сделать это только через письмо. Поэтому важно не то, что художник говорит, а то, что он делает. Однако после встреч в “Захенте” я изменила свое мнение. Несмотря на то, что работа критика важна и востребована, нельзя отказывать художнику в праве на свой комментарий. То, что предлагает фотограф, это эксклюзивная информация: об этом нигде не прочитаешь. Фотограф рассказывает о том, как он видит, понимает, оценивает, как он создает смысл в своих работах. И за каждым таким рассказом стоит долгая история его личной “связи” с фотографией: проб, ошибок, переосмыслений, находок, открытий, творческих выводов. В случае с фотографией всегда есть соблазн подумать, что сделать удачный снимок и, в каком-то смысле, войти в историю – просто. Но если заняться фотографией всерьез, посвятить этому много времени, но начнется долгий путь поисков. Вот именно об этой личной истории поисков и наиболее интересно услышать.
Первое время я сомневалась, что такие встречи возможны в Минске, где фотографическая культура очень маргинализирована. Интерес к фотографии невелик. Если молодежь приходит на вернисаж, то это скорее ученики какой-либо студии или курсов. И потом, смогут ли наши фотографы выдержать такое испытание: многочасовую беседу, подробный, обстоятельный, рассказ о свом творчестве, готовность к любым вопросам? Но теперь все больше убеждаюсь, что это возможно и необходимо. Если такие встречи будут открытыми и массовыми, то это, безусловно, повысит интерес к белорусской фотографии, наладит диалог между фотографами, как создателями фотокультуры, и публикой, как ее потребителями. Наконец, это позволит просто “узнать в лицо” своих героев, узнать, что уже сделано в белорусской фотографии, попытаться это понять и оценить.
No comments:
Post a Comment