(Мой вклад в хроники «Несуществующей Европы» (2007 год). Полный текст – отредактированный, с хрониками Нади Гусаковской и фотографиями участников - можно посмотреть на сайте ЕГУ http://ehu.lt/news/news/00008980/)
В какой-то момент это случается, и мы пересекаем границу – отношения, возраста, институции, понимания, физических сил, психических возможностей, географических единиц. Иногда случается и так, что движение через границы входит в норму, становится тем, в чем мы всегда будем испытывать необходимость. Мы не пересекаем границы, чтобы уйти или скрыться. Мы выходим за границы, чтобы вернуться, обрести и переизобрести себя. Мы играем с границами, потому что это дает динамику и радость. Мы фиксируем все новое, потому что новое – это тоже граница, и именно поэтому оно нас интересует и увлекает. Мы наблюдаем за новым немножечко, как детективы, и немножечко, как лягушки….
Наверное, главной интригой проекта “Несуществующая Европа” было участие в нем сразу двух кураторов, каждый из которых развивал свою концепцию фотографии. “Я предлагаю вам взять в руки фотоаппараты и стать детективами”, – говорила студентам Екатерина Лавринец, литовский философ и урбанист. Студенты Европейского гуманитарного университета, не будучи европейцами по паспорту, должны были найти то, чем они не обладают, но то, что так их привлекает, – само “европейское”. Взяв за основу опыт жизни между Литвой и Беларусью, между Европой и не-Европой, они должны были зафиксировать то новое, что возникает при пересечении границы. Зона поиска ограничена Вильнюсом, в центре внимания – визуальные знаки.
Сцепка фотографии с детективными практиками произошла еще в 19-м веке. И был в этой связке еще третий элемент – психоанализ, говорящий о том, что случайные бессознательные жесты раскрывают наш характер гораздо точнее, чем тщательно подготовленная, выверенная поза. Детектив умеет считывать знаки, зачастую невидимые другими, и через них установить личность преступника. Поиск улик осуществляется через внешне незначимые факты, через несущественное, через то, что ускользает от сознательного контроля. И, таким образом, призыв “превратиться в детективов” означал применить свою эрудицию и способность к интерпретации для обнаружения того, что нельзя наблюдать непосредственно, но только через случайно оставленные знаки или поверхностные недоступные неопытному глазу симптомы. Так болен ли Вильнюс Европой?
Вторым куратором проекта стал легендарный герой белорусской творческой фотографии Валерий Лобко, который, конечно же, имел свое представление о том, как искать Европу и нужно ли искать вообще. “Хорошая фотография – это….?”, – хитро спросил он у студентов. “Это когда лягушка фотографирует жирафа”, отчеканила девушка в первом ряду. И дело было не только в личных предпочтениях. Проект “Несуществующая Европа” должен был завершиться не шершавой папкой с надписью “Дело”, а выставкой и публикацией календаря. Следовательно, при всем детективном запале в итоговых работах ожидалось увидеть прежде всего Фотографии, а уже потом исследовательские отчеты.
Документальная и художественная фотография - как старые неугомонные любовники: то ссорятся, то мирятся, и никогда не дают друг другу покоя. Вымышленные сюжеты выдают себя за объективный документ, а нейтральная регистрация вдруг видится апофеозом искусства. И вот в самом центре этой исторической битвы оказались наши студенты. Чему же они отдадут предпочтение? Я наблюдала за ходом событий на первом этапе проекте и видела, как участники ломали головы над стратегией. Ситуация усложнялась еще и тем, что своими первыми фотографическими гипотезами юные детективы должны были поделиться уже через пять дней.
Эмоции участников были уже на взводе, когда в Вильнюс приехал известный белорусский поэт и философ Игорь Бобков. В срочном порядке была организована терапевтическая встреча, на которой Бовков сказал: “Вспомните, о чем писал Акудович: мы должны разбурить Париж. А зачем? Чтобы найти его внутри себя. Чтобы каждый из нас мог создать свою собственную мифологию”. Новые, неожиданные ощущения возникают от всего того, что рассказывал Бобков. Кто сказал, что Европа где-то далеко вне нас? Что поезд Минск-Вильнюс перевозит нас в другой мир? Что мы еще не доросли, не достойны? Что мы по праву обречены на унижения в консульских отделах и на пограничком контроле? Разве Европа “як салодкая мроя” не стала реальностью нашего сегодняшнего дня? Реальностью, которую мы приняли внутренне, и в этом наш белорусский секрет и секрет нашей белорусской меланхоличной иронии. “Апынуўшыся ў сiтуацыi панавання актуалiяў i аднолькава з усiмi ўганараваныя сiмулякрам “ёсць”, мы больш не маем патрэбы ў мары пра “пачэсны пасад мiж народамi”, як i ў жаданнi разбурыць Парыж, каб вылузнуцца з-пад яго даўжэзнага ценю ды акрыяць у промнях жывога сонца ўласнай вартасцi — мы ўсё гэта цяпер ужо маем….”, возвращаемся мы вновь к Акудовичу.
Так какую Европу мы ищем и где она не существует? Ответ на этот вопрос может быть только субъективным….
